![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
svetabella Приходится делать второе дополнение к постам о фрейлинах великой княгини Елизаветы Федоровны. Так как вновь изданная переписка великой княгини с родственниками и Зинаидой Юсуповой раскрыла много интересных моментов и дала ответы на вопросы, на которые я до сих пор ответа не находила.
Чтобы освежить память:) . ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ – предыдущие рассказы о фрейлинах. Плюс ПЕРВОЕ ДОПОЛНЕНИЕ.
А сегодня речь пойдет о фрейлинах Лобановой, Козляниновой и снова Лобановой (Фафке).
Упоминание о Людмиле Григорьевне Балясной (то есть урожденной княжне Лобановой-Ростовской) можно найти в письме великой княгини к императрице Марии Федоровне. Она ходатайствует о своей бывшей фрейлине.
Вел.кнг. Елизавета Фёдоровна к императрице Марии Фёдоровне - апрель 1907
…Уже больше двух месяцев Мила Балясная…живет у меня со своей третьей дочерью. У девочки был туберкулез бедренной кости, сейчас процесс остановился, но ей приходится носить ортопедический аппарат. Ей тринадцать лет, она растет, и они приехали заказывать новый аппарат. Муж Милы оставил губернаторскую должность, и они почти нищие. Ей надо поднимать детей; старшая девочка окончила институт, я за нее платила, теперь помогаю второй, но взрослую дочь нужно бесплатно устроить в консерваторию. Мила боится оставлять девушку одну в городе и, чтобы дать ей образование, вынуждена обосноваться здесь с частью своей многочисленной семьи, а других детей оставить в деревне с мужем и свекровью – ведь вся семья не может жить в городе неизвестно на что.
Тут-то я надеюсь на твою доброту: я видела госпожу Онгирскую…начальницу Николаевского института, и она мне сказала, что осенью откроются две вакансии, секретаря и учительницы музыки…Как правило, такие должности получают старые девы и вдовы, но она сказала, что никого не обеспокоит, если замужняя дама будет жить одна со своими дочерьми, а муж может ненадолго приходить в гости…Но Мила говорит, что он и вовсе не будет приезжат,ь она будет ездить к нему летом в свое свободное время…а зимой она будет всецело занята службой. Если бы ты позволила, это было бы такое счастье, жизнь бедняжки – постоянная борьба с нищетой, она выглядит сломленной старухой. Должность не утомительная, а Мила знает языки и замечательно музыкальна…поэтому я решаюсь просить за Милу – она умница и труженица, и может быть полезна, а это спасает от нищеты и горя…Я ей даю немного денег, но на такую большую семью этого недостаточно.
Цитата получилась длинной, зато почти как на ладони видна жизнь бывшей фрейлины. Княжна из древнего дворянского рода борется за выживание и готова пойти на жалованье учительницы (35 рублей плюс квартира), чтобы дать своим детям достойное образование. Понятно теперь, что у Балясных было много детей, и жили они не особенно богато. Даже несмотря на многолетнюю службу Балясного на многих государственных должностях. Ясно и то, что Елизавета Федоровна всегда помогала своей самой первой фрейлине ее семье…Впрочем, тут ничего удивительного , великокняжеская пара не забывала обо всех своих служащих – бывших и настоящих.
На тот момент Константин Балясный был орловским губернатором. Я думаю, что на снимке, в том числе, и семья Балясных. Учитывая фразу Елизаветы Фёдоровны о том, что Мила Балясная сильно изменилась за годы семейной жизни, я склонна думать, что дама рядом с великим князем – это она. Девочка на телеге – скорее всего та самая дочь, болевшая туберкулезом бедренной кости.
То есть, на снимке: на переднем плане три дочери Балясных, во втором ряду крайний слева – В.Джунковский, великая княгиня вместе с еще одной дочерью Балясных и Людмилой Балясной, затем великий князь. За его спиной стоит фрейлина Мария Торопчанинова. Где сам Константин Балясный? Седой господин с бородой, правее от Торопчаниновой? По внешнему виду только он более-менее похож. Или Балясного вообще на фотографии нет.
Теперь о Екатерине Козляниновой. Переписка великой княгини с мужем содержит много деталей о планировании свадьбы Китти и Николая Струкова, секретаря Елизаветы Фёдоровны. Китти очень радовалась выйти замуж (возраст все-таки), переживала по поводу возможности иметь детей (тут великая княгиня спросила совета у вездесущей лейб-акушерки Гюнст! И та успокоила, что дети могут быть) и явно страдала от своей суетливой мамаши, которой в переписке дано прозвище Маман Гого. Судя по всему, мать Козляниновой – дама нервная – была недовольна, что дочь выходит замуж за какого-то там захудалого секретаря. Но все разрешилось благополучно – в конце мая 1898 года Китти Козлянинова стала госпожой Струковой и начала свою замужнюю жизнь. Кстати, она получила от великой княгини и ее мужа прекрасные драгоценности в качестве свадебного подарка (небольшую тиару с бриллиантами и всякие мелочи).
Меня сильно заинтересовал этот секретарь Струков, о котором Джунковский написал, что он был ничем не примечательной личностью. Оказалось, что личность вполне себе примечательная, хотя бы тем, что в 1911 году Николай Владимирович Струков был назначен директором Императорского Фарфорового завода (в Санкт-Петербурге). Он был потомственным дворянином, из дворян Саратовской губернии, его отец сделал хорошую военную карьеру и губернаторствовал в Вятке и Владимире. И, между прочим, его сестра Елизавета (да! подбираемся к излюбленному клубку родственных связей) была супругой Бориса Владимировича Штюрмера! Для тех, кто не знает что это за государственный деятель и какую он сыграл роль в последние годы российской империи, смотрите Википедию )). Штюрмер Б.В.
Ох, люблю я эти генеалогические расследования… Столько всего выплывает)).
Ну и последний рассказ – самый грустный. О Фафке Лобановой. Почему она оставила пост фрейлины в 1901 году хорошо понимается по прочтении писем великой княгини к Зинаиде Юсуповой…
…Вообще, я только сейчас вдруг поняла, что должность фрейлины – вовсе не такое уж радостное времяпрепровождение. А тем более, если фрейлина состоит не при императрице (у которой фрейлин больше сотни), а при какой-нибудь великой княгине. Девушки поступали на почетную должность не только для того, чтобы украшать своим присутствием высокородную хозяйку и помогать ей, но и для того, чтобы в итоге выгодно выйти замуж. В результате, многие ‘застревали’ на фрейлинской должности на долгие годы, если не на всю жизнь. А что хорошего в том, чтобы быть старой девой?? От этого – тут и к Фрейду не ходи – только поломанная психика и подорванное здоровье...Так что, даже принимая во внимание почетность и выгодность фрейлинского поста , счастья в жизни не так уж много – сплошная придворная рутина и мало развлечений. Хотя, конечно, монаршие особы глупостью не страдали и понимали, что всем нужна семья – поэтому старались пристроить своих любимых (и нелюбимых) фрейлин как можно лучше.
К чему вся эта моя тирада? По нескольким фразам из писем великой княгини вырисовывается картина, что и Китти, и Фафка после многих лет при дворе просто устали от своей жизни. Они впадали в меланхолию, мучились, и очень этим огорчали великокняжескую чету – ведь к девушкам относились как к родным. Китти повезло, она вышла замуж. Судьба Фафки откровенно печальная.
Мы знаем, что она была особа эксцентричная и оригинальная. Веселушка, болтушка, хохотушка…Постоянно изводила всех шутками и причудами. И с годами эти, в общем, безобидные черты характера развились в анемию, настоящую истерию и нервную болезнь. Она просто мучала Елизавету Фёдоровну вспышками то буйного веселья, то впаданием в черную меланхолию, то ревностью к другим придворным и даже родственникам великой княгини. Вдобавок, Фафка за спиной своей хозяйки распускала всякие небылицы о том, как к ней плохо относятся при дворе великого князя. Елизавета Фёдоровна долго терпела, переживала, думала как помочь девушке, пыталась подключить ее родных и друзей – но все же пришла к тяжелому выводу, что Фафке нужно покинуть двор и заняться долгосрочным лечением. Родственники поняли серьезность положения слишком поздно, но и они ничего не могли поделать со своенравной Александрой. Она не хотела помощи ни от кого, так как считала, что никому не нужна…Физические и нравственные болезни сделали из нее если не посмешище в глазах общества, то, по крайней мере, существо достойное жалости…
Вел.кнг. Елизавета Фёдоровна к Зинаиде Юсуповой – февраль 1901
…Это просто кошмар: причинять боль маленькому больному существу – все равно что ребенку, который не понимает за что его наказывают; но все же ребенок в конце концов начнет рассуждать, а эта бедняжка никогда не сможет вполне осознать мое подлинное чувство, а равно и то, что она должна лечиться для своего же блага…В последнее время ее видели в таком нервическом состоянии, что отъезд сочли более чем естественным, тем более, что мы сумели его объяснить и твердили: наверное, после Пасхи она отправится на воды лечиться, а по дороге заедет к нам. Знать бы, как ее теперь лечить.
Вел.кнг. Елизавета Фёдоровна к Зинаиде Юсуповой – апрель 1901
…Увы, болезнь не позволит ей оставаться, как прежде, при дворе, но для всех она сейчас в отпуске до осени, а потом сможет официально уйти, сославшись на нездоровье – что соответствует действительности. Я все обдумала и нахож,у что для нее невозможно впредь вести такую утомительную жизнь, она должна лечиться, причем пройти не какой-то небольшой курс лечения, а несколько, и серьезных…Как можно в таком состоянии делать визиты? Она переутомится и все начнется сызнова – хорошенько внушите ей серьезно позаботиться о себе.
Вел.кнг. Елизавета Фёдоровна к Зинаиде Юсуповой – ноябрь 1901
…у меня такое впечатление, что она лжет больше чем всегда, не понимает и не хочет понять свое состояние, что у ней черная меланхолия, а изображает из себя оклеветанную мученицу, и готова в своих измышлениях пойти на поводу у больного ума, только бы не признавать свое нездоровье…Учитывая, что она ни о чем меня не прдупреждает, а ее письма полны болезненных лживых измышлений, лучше будет прервать нашу переписку…Наконец, я написала королеве Греческой, чтобы ее предупредить, кто знает, может быть, здоровьем болящей все же займутся – с подлинной и неусыпной энергией.
(Одной из любимых подруг греческой королевы Ольги была старшая сестра Фафки, леди Ольга Эджертон. Кроме того, младшая сестра обеих – Любовь – быа фрейлиной великой княгини Марии Георгиевны, дочери королевы. Так что Лобановы-Ростовские всегда были желанными гостями в Афинах).
Таким образом, великая княгиня и Александра Лобанова-Ростовская расстались с тяжелым сердцем в конце 1901 года. Точнее, Фафка чувствовала себя обиженной стороной. А Елизавета Фёдоровна просто устала от буйной фрейлины (9 лет княжна пробыла при дворе). Возможно, здесь и кроется причина, почему она не упомянула Фафку в своем черновом завещании, где были упомянуты и Китти Козлянинова, и Маруся Трубецкая, и Софья Шаховская…
Источник:
Письма преподобномученицы великой княгини Елизаветы Феодоровны. М.,2011
Чтобы освежить память:) . ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ – предыдущие рассказы о фрейлинах. Плюс ПЕРВОЕ ДОПОЛНЕНИЕ.
А сегодня речь пойдет о фрейлинах Лобановой, Козляниновой и снова Лобановой (Фафке).
Упоминание о Людмиле Григорьевне Балясной (то есть урожденной княжне Лобановой-Ростовской) можно найти в письме великой княгини к императрице Марии Федоровне. Она ходатайствует о своей бывшей фрейлине.
Вел.кнг. Елизавета Фёдоровна к императрице Марии Фёдоровне - апрель 1907
…Уже больше двух месяцев Мила Балясная…живет у меня со своей третьей дочерью. У девочки был туберкулез бедренной кости, сейчас процесс остановился, но ей приходится носить ортопедический аппарат. Ей тринадцать лет, она растет, и они приехали заказывать новый аппарат. Муж Милы оставил губернаторскую должность, и они почти нищие. Ей надо поднимать детей; старшая девочка окончила институт, я за нее платила, теперь помогаю второй, но взрослую дочь нужно бесплатно устроить в консерваторию. Мила боится оставлять девушку одну в городе и, чтобы дать ей образование, вынуждена обосноваться здесь с частью своей многочисленной семьи, а других детей оставить в деревне с мужем и свекровью – ведь вся семья не может жить в городе неизвестно на что.
Тут-то я надеюсь на твою доброту: я видела госпожу Онгирскую…начальницу Николаевского института, и она мне сказала, что осенью откроются две вакансии, секретаря и учительницы музыки…Как правило, такие должности получают старые девы и вдовы, но она сказала, что никого не обеспокоит, если замужняя дама будет жить одна со своими дочерьми, а муж может ненадолго приходить в гости…Но Мила говорит, что он и вовсе не будет приезжат,ь она будет ездить к нему летом в свое свободное время…а зимой она будет всецело занята службой. Если бы ты позволила, это было бы такое счастье, жизнь бедняжки – постоянная борьба с нищетой, она выглядит сломленной старухой. Должность не утомительная, а Мила знает языки и замечательно музыкальна…поэтому я решаюсь просить за Милу – она умница и труженица, и может быть полезна, а это спасает от нищеты и горя…Я ей даю немного денег, но на такую большую семью этого недостаточно.
Цитата получилась длинной, зато почти как на ладони видна жизнь бывшей фрейлины. Княжна из древнего дворянского рода борется за выживание и готова пойти на жалованье учительницы (35 рублей плюс квартира), чтобы дать своим детям достойное образование. Понятно теперь, что у Балясных было много детей, и жили они не особенно богато. Даже несмотря на многолетнюю службу Балясного на многих государственных должностях. Ясно и то, что Елизавета Федоровна всегда помогала своей самой первой фрейлине ее семье…Впрочем, тут ничего удивительного , великокняжеская пара не забывала обо всех своих служащих – бывших и настоящих.
Вот фотография 1904 года – пребывание великого князя с супругой в Орле.
На тот момент Константин Балясный был орловским губернатором. Я думаю, что на снимке, в том числе, и семья Балясных. Учитывая фразу Елизаветы Фёдоровны о том, что Мила Балясная сильно изменилась за годы семейной жизни, я склонна думать, что дама рядом с великим князем – это она. Девочка на телеге – скорее всего та самая дочь, болевшая туберкулезом бедренной кости.
То есть, на снимке: на переднем плане три дочери Балясных, во втором ряду крайний слева – В.Джунковский, великая княгиня вместе с еще одной дочерью Балясных и Людмилой Балясной, затем великий князь. За его спиной стоит фрейлина Мария Торопчанинова. Где сам Константин Балясный? Седой господин с бородой, правее от Торопчаниновой? По внешнему виду только он более-менее похож. Или Балясного вообще на фотографии нет.
Теперь о Екатерине Козляниновой. Переписка великой княгини с мужем содержит много деталей о планировании свадьбы Китти и Николая Струкова, секретаря Елизаветы Фёдоровны. Китти очень радовалась выйти замуж (возраст все-таки), переживала по поводу возможности иметь детей (тут великая княгиня спросила совета у вездесущей лейб-акушерки Гюнст! И та успокоила, что дети могут быть) и явно страдала от своей суетливой мамаши, которой в переписке дано прозвище Маман Гого. Судя по всему, мать Козляниновой – дама нервная – была недовольна, что дочь выходит замуж за какого-то там захудалого секретаря. Но все разрешилось благополучно – в конце мая 1898 года Китти Козлянинова стала госпожой Струковой и начала свою замужнюю жизнь. Кстати, она получила от великой княгини и ее мужа прекрасные драгоценности в качестве свадебного подарка (небольшую тиару с бриллиантами и всякие мелочи).
Меня сильно заинтересовал этот секретарь Струков, о котором Джунковский написал, что он был ничем не примечательной личностью. Оказалось, что личность вполне себе примечательная, хотя бы тем, что в 1911 году Николай Владимирович Струков был назначен директором Императорского Фарфорового завода (в Санкт-Петербурге). Он был потомственным дворянином, из дворян Саратовской губернии, его отец сделал хорошую военную карьеру и губернаторствовал в Вятке и Владимире. И, между прочим, его сестра Елизавета (да! подбираемся к излюбленному клубку родственных связей) была супругой Бориса Владимировича Штюрмера! Для тех, кто не знает что это за государственный деятель и какую он сыграл роль в последние годы российской империи, смотрите Википедию )). Штюрмер Б.В.
Ох, люблю я эти генеалогические расследования… Столько всего выплывает)).
Ну и последний рассказ – самый грустный. О Фафке Лобановой. Почему она оставила пост фрейлины в 1901 году хорошо понимается по прочтении писем великой княгини к Зинаиде Юсуповой…
…Вообще, я только сейчас вдруг поняла, что должность фрейлины – вовсе не такое уж радостное времяпрепровождение. А тем более, если фрейлина состоит не при императрице (у которой фрейлин больше сотни), а при какой-нибудь великой княгине. Девушки поступали на почетную должность не только для того, чтобы украшать своим присутствием высокородную хозяйку и помогать ей, но и для того, чтобы в итоге выгодно выйти замуж. В результате, многие ‘застревали’ на фрейлинской должности на долгие годы, если не на всю жизнь. А что хорошего в том, чтобы быть старой девой?? От этого – тут и к Фрейду не ходи – только поломанная психика и подорванное здоровье...Так что, даже принимая во внимание почетность и выгодность фрейлинского поста , счастья в жизни не так уж много – сплошная придворная рутина и мало развлечений. Хотя, конечно, монаршие особы глупостью не страдали и понимали, что всем нужна семья – поэтому старались пристроить своих любимых (и нелюбимых) фрейлин как можно лучше.
К чему вся эта моя тирада? По нескольким фразам из писем великой княгини вырисовывается картина, что и Китти, и Фафка после многих лет при дворе просто устали от своей жизни. Они впадали в меланхолию, мучились, и очень этим огорчали великокняжескую чету – ведь к девушкам относились как к родным. Китти повезло, она вышла замуж. Судьба Фафки откровенно печальная.
Мы знаем, что она была особа эксцентричная и оригинальная. Веселушка, болтушка, хохотушка…Постоянно изводила всех шутками и причудами. И с годами эти, в общем, безобидные черты характера развились в анемию, настоящую истерию и нервную болезнь. Она просто мучала Елизавету Фёдоровну вспышками то буйного веселья, то впаданием в черную меланхолию, то ревностью к другим придворным и даже родственникам великой княгини. Вдобавок, Фафка за спиной своей хозяйки распускала всякие небылицы о том, как к ней плохо относятся при дворе великого князя. Елизавета Фёдоровна долго терпела, переживала, думала как помочь девушке, пыталась подключить ее родных и друзей – но все же пришла к тяжелому выводу, что Фафке нужно покинуть двор и заняться долгосрочным лечением. Родственники поняли серьезность положения слишком поздно, но и они ничего не могли поделать со своенравной Александрой. Она не хотела помощи ни от кого, так как считала, что никому не нужна…Физические и нравственные болезни сделали из нее если не посмешище в глазах общества, то, по крайней мере, существо достойное жалости…
Вел.кнг. Елизавета Фёдоровна к Зинаиде Юсуповой – февраль 1901
…Это просто кошмар: причинять боль маленькому больному существу – все равно что ребенку, который не понимает за что его наказывают; но все же ребенок в конце концов начнет рассуждать, а эта бедняжка никогда не сможет вполне осознать мое подлинное чувство, а равно и то, что она должна лечиться для своего же блага…В последнее время ее видели в таком нервическом состоянии, что отъезд сочли более чем естественным, тем более, что мы сумели его объяснить и твердили: наверное, после Пасхи она отправится на воды лечиться, а по дороге заедет к нам. Знать бы, как ее теперь лечить.
Вел.кнг. Елизавета Фёдоровна к Зинаиде Юсуповой – апрель 1901
…Увы, болезнь не позволит ей оставаться, как прежде, при дворе, но для всех она сейчас в отпуске до осени, а потом сможет официально уйти, сославшись на нездоровье – что соответствует действительности. Я все обдумала и нахож,у что для нее невозможно впредь вести такую утомительную жизнь, она должна лечиться, причем пройти не какой-то небольшой курс лечения, а несколько, и серьезных…Как можно в таком состоянии делать визиты? Она переутомится и все начнется сызнова – хорошенько внушите ей серьезно позаботиться о себе.
Вел.кнг. Елизавета Фёдоровна к Зинаиде Юсуповой – ноябрь 1901
…у меня такое впечатление, что она лжет больше чем всегда, не понимает и не хочет понять свое состояние, что у ней черная меланхолия, а изображает из себя оклеветанную мученицу, и готова в своих измышлениях пойти на поводу у больного ума, только бы не признавать свое нездоровье…Учитывая, что она ни о чем меня не прдупреждает, а ее письма полны болезненных лживых измышлений, лучше будет прервать нашу переписку…Наконец, я написала королеве Греческой, чтобы ее предупредить, кто знает, может быть, здоровьем болящей все же займутся – с подлинной и неусыпной энергией.
(Одной из любимых подруг греческой королевы Ольги была старшая сестра Фафки, леди Ольга Эджертон. Кроме того, младшая сестра обеих – Любовь – быа фрейлиной великой княгини Марии Георгиевны, дочери королевы. Так что Лобановы-Ростовские всегда были желанными гостями в Афинах).
Таким образом, великая княгиня и Александра Лобанова-Ростовская расстались с тяжелым сердцем в конце 1901 года. Точнее, Фафка чувствовала себя обиженной стороной. А Елизавета Фёдоровна просто устала от буйной фрейлины (9 лет княжна пробыла при дворе). Возможно, здесь и кроется причина, почему она не упомянула Фафку в своем черновом завещании, где были упомянуты и Китти Козлянинова, и Маруся Трубецкая, и Софья Шаховская…
Источник:
Письма преподобномученицы великой княгини Елизаветы Феодоровны. М.,2011